Сила в нарративах, брат.
А еще в контекстах.
Ты зашёл на сайт писателя, и значит, контекст призывает меня сказать, что я – писатель. Еще я человек – окружённый восьмёрками и цифрой восемнадцать. По крайней мере, на старте своего пути: я родился восемнадцатого июля 1988 года, в роддоме №18 Москвы, в 18-48. Был, должно быть, жаркий день.
Я не помню, почему и как решил писать, но писал я много. Увесистый том зеленых школьных тетрадок – где-то в одном из домов, который у меня был.
В наши дни (текст этот записывается зимой 2022 года) довольно популярно анализировать и вскрывать детские раны и травмы, но мы оставим это самой лит-ре. Про себя я скажу, что не считая болезни (астмы) и пары неприятных происшествий (года в три я оказался с матерью в горящем здании), у меня было обычное детство. Можно, наверное, сказать, что я был «хорошим мальчиком»: я не шатался по дворам, не употреблял наркотики и даже не курил. По-моему, сигареты и алкоголь я попробовал вполне законопослушно, в возрасте восемнадцати лет. Чтобы понять уровень достатка, можно сказать: квартира была своя, но праздником был поход в конце хорошей школьной четверти в Макдональдс на «Тушинской».
А нарративы (нарративчики) были всегда. Тут я выявил закономерность. Недавно. Год-два упорной работы всегда сменяется паузой. Этот текст «о себе» такой нескладный как раз поэтому: недавно я написал сразу два больших романа, вывернул, так сказать, наизнанку душу и сердце. И сейчас у меня внутри пусто, как никогда… А еще и эта война. Впрочем, не стоит убегать.
Здесь мой личный нарратив.
Школу я закончил обычную, так называемый, гимназический гуманитарный класс, последние два класса экстерном. Я тогда куда-то торопился. Позже станет понятно, куда. После тетрадок появился компьютер, WORD, вот эти словечки и сейчас в нём записаны. Печатаю я быстро, и вслепую. На обоих языках. Нет, ничего особенного, второй – английский.
Поторопившись со школой, я поступил в институт и сделался юристом.
В институте, как у всех, было всякое: любовь, неразделенная любовь, был год очень сильного воцерковления и год ницшеанства. Был год, когда я впервые попал в США и заработал свои первые денежки (шекель к шекелю). Деньги – это сила, брат, и в ту поездку я выгравировал в подсознании совершенную убеждённость: я буду здесь (в Америке) жить. С такими штуками надо быть поосторожнее, но кто же знал?..
Имеет ли смысл перечислять свои «ранние», ученические работы? Наверное, нет. Но хотя бы признаюсь, что их были сотни и сотни страниц. В основном романы. Да, я пришёл в Литинститут, в 21 год, и сказал, потупив глаза, что «обычно пишу романы». Все посмеялись.
В институте встретился первый Учитель. Алексей Константинович Антонов, который руководил литературным кружком «Белкин», членом которого я с гордостью называл себя в 2010-2016гг. К сожалению, несколько лет назад Алексей Константинович умер, а с моей памятью такая штука: она меркнет, и вижу я, конечно, его очень издалека. И, что добавило этому трагичности, умер он скоропостижно, за пару недель до того, как я приехал в Москву, поэтому мы проститься не успели. Это было первый настоящий учитель, и именно на кружке я впервые понял, что хочу от нарратива (рассказывания – конечно, ни одного, ни второго слова я тогда не употреблял). Концепция с тех пор многократно менялась, но понимание «зачем писать» как таковое впервые возникло именно в те годы.
Собственно, «Старик Антонов», как мы его нежно называли, и опубликовал мои первые рассказы. Он печатал нас за свои деньги и продавалось это тут же – в лавке Литературного института. Рассказики пёстрые, бойкие, желающие поразить. Но их, по крайней мере, напечатали. Где-то там же, годах в 2011-2012 я дописал последний ученический роман и чуть-чуть не опубликовал его в фантастической серии «ЭКСМО» (или «АСТ»? уже не вспомнить).
Сейчас бы стеснялся, но роман так или иначе не вышел.
А настоящее «взрослое» я написал уже здесь, откуда сейчас идёт к вам сигнал (да, кстати, если вы читаете тут, то, возможно, уже оказались под воздействием иностранного агента!) – в Америке, в городе Сан-Диего. Сюда я перебрался в 2015 году, от роду 27 лет, и здесь началась вторая половина жизни (как знать, может быть, позже, это окажется вторая треть или вторая четверть?..). Эти произведения уже кое-где опубликованы, и поэтому о них подробнее вы узнаете на страницах этого сайта. И в целом, если всё-таки считать себя писателем по совокупность заслуг, то где-то с этого же периода всё, что я пишу, так или иначе, рано или поздно, публикуется. Хотя процесс этот болезненный и тяжёлый. Сам труд зачастую «неблагодарный», а реакция на него… скажем так, современному русскому писателю следует радоваться, если реакция есть хоть какая-то. Потому что в 99% случаев её нет. Но мы пишем. Писать очень трудно, особенно сейчас, длится как-никак Кали-Юга, но пишем. И смеёмся и радуемся.
Тут, кстати, мне повстречались ещё учителя. Из литературных назову своего товарище и единомышленника (в литературном смысле only) – Илью Зыченко.
А про Учителей жизни – читайте, пожалуй, в романе «Музей Калифорния» – как раз весной 2023 года – он появился, наконец-то в книжных страны.
На всякий случай я уточню, что моя эмиграция, где я проживаю и поныне, обусловлена не политическими и даже не экономическими причинами. А просто стала результатом желания «изменить жизнь». Когда меня спрашивают, зачем я уехал, то серьёзно (насколько допустимо говорить о своих решениях серьёзно) отвечаю, что уехал for fun.
И да, я его получил.
Холост. Честен. Друг животных и всей природы. Верую.
Фотоархив моей жизни - Instagram